Как взобраться наверх по вазовской карьерной лестнице? Можно день и ночь пропадать в цехах и приблизиться к вершинам высотки к концу жизни. А можно просто оказаться в нужное время в нужном месте. Михаила Москалева вытолкнул наверх именно второй вариант. Попав в нужное время в святая святых вазовских финансов – ЗАО "АФК", Москалев со временем сумел стать едва ли не ходячим образом идеального вазовского менеджера времен позднего Каданникова – молчаливым, тщательно скрывающим амбиции и поддерживающим все увлечения высшего менеджмента. Благодаря чему остался в вазовской обойме даже в тяжелые для себя минуты.
- Вот он ходит и волнуется!
- А чего волнуется-то? - переспросил человек, смотревший в окно вазовский высотки.
- Ну, спрашивает, простили мы ему те деньги, которые в Росэстбанке зависли, или нет, - смеясь ответил ему собеседник.
- Это какие, те что в 98-м что-ли? И что ты ему сказал?
- Да сказал, чтобы успокоился, потому что мы давно это все простили, - продолжая смеяться, говорил рассказчик. На календаре, висевшем на стене, значилось число "2004".
Прощать тольяттинских банкиров Михаил Москалев начал не сразу, а с годами. Потому что поначалу его если и воспринимали всерьез, то далеко не все. Уроженец Самары мог начать свою карьеру на ВАЗе так же, как все, – инженером и закончить к пятидесяти пяти годам заместителем начальника какого-нибудь производства. Он, собственно, так и начал инженером-конструктором конструкторского отдела сварочных машин КВЦ. Но сама по себе идея долго и упорно восходить по лестнице его если и влекла, то недолго. Наступил 1990 год, и Москалев покинул завод. Что само по себе, в общем-то, выглядело не совсем правильно: ВАЗ в то время жил достаточно хорошо. Но все изменило время. В силу непубличности Москалева никто никогда так и не написал о деталях его биографии в начале 90-х. По неофициальным данным, он успел потрудиться у Владимира Довганя, а затем попал на работу в компанию "АВТОВАЗлизинг". Там молодого человека приметили вазовские финансисты, и Москалев стал членом команды менеджеров, которую воспитывал главный в то время вазовский финансист Николай Глушков. Ему повезло – он попал в тему, которая начала активно развиваться. Причем попал туда, куда могли, в общем-то, попасть единицы. В 1994 году Москалев официально занял должность заместителя генерального директора ЗАО "АФК". "АФК" стала тем инструментом, с помощью которого завод жил в условиях кризиса неплатежей, системы взаимозачетов и бартера. Именно на основе "АФК", позднее "ИФК", а также московского ЗАО "ЦО "АФК" была выстроена система расчетов Волжского автозавода, которая позволяла ему работать в условиях ареста счетов и наличия огромного (порядка 7-10 млрд рублей) долга перед государством. Уже в 2002 году аудиторы Счетной палаты, проверявшие ВАЗ, высказывались в СМИ по поводу вексельной схемы, которая позволяет экономить налоги, и называли ее беспрецедентной. Правда, при этом говорили, что она находится в рамках закона.
Свои дивиденды от участия в создании "кошелька ВАЗа" (именно так банкиры называли "АФК") Москалев получил не сразу. Его не сразу восприняли. Процесс вхождения далеко не самого близкого к вазовской ментальности человека в число небожителей высотки происходил постепенно. Просто Москалев поэтапно участвовал в операциях, которые все имели отношение не только к финансам завода, но и к финансам высшего менеджмента. Что уже само по себе предполагало доверительные отношения и более высокую степень лояльности. Кроме того, ситуацию с продвижением в какой-то степени упрощал уход в Москву Николая Глушкова, а впоследствии и Эркина Норова, курировавшего вазовские финансы. Москалев вольно или невольно попадал в струю. Именно он осуществлял операцию по приобретению ВАЗом собственного банка у самарского предпринимателя Владимира Захарченко. "Мишка", как потом называл его Захарченко, появился в офисе группы "Захар" вместе с председателем наблюдательного совета Росэстбанка Виталием Вавилиным и приобрел маленький банк "Волна". Который стал "Автомобильным банкирским домом" - банком, созданным и принадлежащим высшим менеджерам ВАЗа. Москалев также стал его учредителем, что означало крайне высокую степень доверия к нему со стороны Владимира Каданникова. Стоит отметить, что Москалев, несмотря на высокую степень близости к корпоративным финансам, все-таки оказался менее засвеченной фигурой, чем нынешняя руководительница вазовского казначейства Галина Казакова. О нем и его делах судачили гораздо меньше. Возможно, просто считали небольшой фигурой. Во второй половине 90-х он действительно несколько терялся на фоне тольяттинских банкиров и тех же представителей Росэстбанка, открывавших двери в любые вазовские кабинеты.
Финансист по-вазовски – дело своеобразное. Помимо всего прочего, оно предполагает заводское мироощущение, готовность кататься пусть на затюнингованной, но "десятке" и постоянно входить в противоречие с желанием участвовать в прибыли и звучащими рядом мнениями о том, что этими прибылями ты обязан исключительно близостью к вазовским потокам. Москалев сумел удержаться на грани собственных амбиций и корпоративных интересов. А еще ему помогла поддержка московских финансистов, тех, кого открыто называли "еврейским" лобби, имевшим и имеющим влияние на некоторых руководителей предприятия. Закрепиться в Москве Москалеву помогла в том числе и история с постсоветскими банками, в которой он принимал участие. В 1997 году ВЭБу пришлось через суд обязывать автозавод признать за собой долг в размере $550 млн, оставшийся еще с советских времен, который потом был реструктурирован на 10 лет. После этого у завода и банка началось потепление отношений. А у Москалева заодно сложились хорошие личные отношения с московскими финансистами. Позже его позовут на работу в ВТБ; он будет вести переговоры и обсуждать условия своей работы в федеральном банке, но все же откажется от предложения. Все события накладывались друг на друга, и в конце концов внешне не амбициозный менеджер, придерживавшийся правил игры, принятых небожителями высотки, оказался в первой обойме. Быстрый карьерный рост молодого, про меркам АВТОВАЗа, менеджера вызывал у многих недоумение. С одной стороны, Москалев действительно показывал себя как очень умелый финансист, "генератор идей" и неплохой управленец. Он умел разговаривать на одном языке и с "генералами", и с простыми клерками. А после работы мог предложить своим подчиненным вместе выпить. Сейчас, курируя вазовский автоспорт, на каждой гонке Москалев садится за руль и обязательно проезжает пару кругов, демонстрируя личную вовлеченность в процесс. Но заместитель директора финансовой компании - это одно, а топ-менеджер на самом ВАЗе - другое.
В первую десятку он вошел в октябре 1998 года – в самый разгар кризиса. Вокруг рушились банки, у автозавода не хватало оборотных средств, а люди, которые еще вчера покровительственно хлопали его по плечу, числили себя банкротами. С этого момента начался взлет Москалева. Правда, для того чтобы удержаться на своем посту, ему пришлось "отыграть" ситуацию с Галиной Казаковой. Москалев стал управлять вазовскими финансами после малозаметного на заводе Эркина Норова. Между тем Норов работал в должности главы управления по экономике и финансам, а Москалев стал финансовым директором – раньше такой должности на заводе не было. Он должен был работать в первую очередь с управляющей казначейством завода Галиной Казаковой. Они, конечно, и раньше плотно сотрудничали, но в "АФК" Москалев по статусу был куда ниже Казаковой. В качестве же финансового директора он с ней сравнялся. По логике отношений, Москалев должен был стать явным конкурентом для Галины Казаковой, глыбой сидящей на казначействе. Однако неожиданно для многих они стали выступать единым фронтом. Версий того, как сложились их отношения, было две. По одной, Казакова изначально приветствовала назначение Москалева, поскольку он фактически был ее протеже на заводе еще с самого начала своей карьеры, при Глушкове. По второй версии, Москалев стал главным финансистом ВАЗа как раз в качестве "противоядия" к Казаковой. Та, по рассказам очевидцев, вела себя зачастую ультимативно, ведь финансовые потоки ВАЗа вставали, если она отказывалась что-то делать. Противовесом ей должен был стать Москалев. Говорят, поняв, что бороться с этим не удастся – ультиматумы Владимир Каданников терпит только до определенной степени, – Казакова решила найти свою выгоду в назначении Москалева. И увидела ее в усилении позиций финансовой дирекции и казначейства по отношению к бухгалтерии.
Как бы то ни было, говорят, что отношения у Казаковой и Москалева сложились. Постепенно полномочия между ними распределились следующим образом: Москалев примерил на себя праздничный костюм финансиста-стратега, а Казакова осталась при решении неброских, но важных тактических схем с деньгами автозавода. Наличие баланса подтверждалось и схожим участием двух финансистов в капиталах и наблюдательных советах банков. Например, в числе акционеров банка "Потенциал" числятся и Казакова, и Москалев, владеющие небольшими (в пределах 5%) пакетами. Оба входят в состав советов директоров "Потенциала", "АБД" и НТБ. С НТБ, кстати, вышла вообще веселая история.
Создатель банка Виталий Вавилин долго пытался жить самостоятельно, но в конце концов продал все ВАЗу, пересел на "десятку" и принял новые правила игры. А попутно долго оправдывался перед Москалевым за зависшие в Росэстбанке деньги ВАЗа. В конце концов Москалев сообщил ему, что банкир прощен. В случае с развитием личного бизнеса Москалев был более скрытен, чем многие вазовские менеджеры. Ему приписывают участие в бизнесе одного из крупнейших вазовских дилеров – компании "Элекс-Полюс", контроль над производителем вазовских прототипов компанией "Торгмаш", а также ряд непосредственно связанных с ВАЗом сделок – например, участие в заключении форвардных контрактов на поставки "Шевроле-Нивы".
С 1999 года Москалев стал вице-президентом и окончательно стал считаться первым из небожителей, прошедшим в высотку очень быстро и без каких-либо семейных связей. Молва то хоронила его, то поднимала. Сам он придерживался своих прежних рецептов: поддерживал хорошие отношения с московскими финансистами, играл в хоккей с высшим менеджментом (не уставая при этом давать короткие интервью о том, что игра в хоккей позволяет ему по-другому разговаривать с директорами), затем уже в период прихода Виталия Вильчика стал активно и очень публично покровительствовать столь любимому президентом автоспорту и лично занялся гонками "Lada Revolution". Для этапа 2002-2004 годов такое поведение было почти идеальным. В высотке закончилось время "генералов", и на поверхность вышли новые менеджеры. За глаза их звали людьми-формами, имея в виду, что вопрос о том, в какую сторону они будут гнуться и шагать, решает творец форм – Владимир Каданников. Москалев, поднявшийся в переходный момент между "генералами" и формами, лавировал и держал дистанцию. Но, как и все, был ориентирован на Каданникова, сохранение отношений с которым стало его спасением в ситуации. Говорят, что именно Каданников оставил Москалева на ВАЗе после увольнения Михаила Добындо в прошлом году. Это был, пожалуй, по-настоящему кризисный для Москалева момент, хотя к этому времени он стал уже вице-президентом ВАЗа по стратегическому и корпоратвиному управлению. Вслед за Добындо конец карьеры на АВТОВАЗе прочили и Москалеву – они всегда считались близкими людьми. Но этого не произошло. Случай с Добындо считают показательным в умении Москалева "держать нос по ветру". Говорят, когда-то такие же теплые отношения связывали его с Николаем Ляченковым; о них перестали слышать, когда тот ушел с ВАЗа. И сейчас Москалев близок одновременно и с Юрием Степановым, и с Виталием Вильчиком (с сыном которого Андреем его к тому же связывают приятельские отношения). И он до сих пор в обойме, выступает и говорит с трибуны наравне с президентом и Владимиром Каданниковым. Возможно, поэтому его то повышают, проча чуть ли не кресло Каданникова, то, наоборот, провожают с предприятия.
В последнем есть свой резон."Может быть, Москалев пиарит на международном финансовом рынке больше себя с помощью АВТОВАЗа, чем АВТОВАЗ, - отметил один из его коллег. – Он молод и вряд ли собирается сидеть в Тольятти всю жизнь". Впрочем, уже сейчас Москалев проводит в Тольятти разве что несколько дней в месяц. Какой будет его дальнейшая судьба на ВАЗе, не может сказать никто. По крайней мере, до тех пор, пока предприятие контролируется Владимиром Каданниковым, действия которого в отношении даже самых близких людей зачастую непредсказуемы. Впрочем, идеального вазовского менеджера давно ждут в Москве. Может, и дождутся…
Марк Рабинович
"Постскриптум" 
